Гендиректор Концерна радиовещания, радиосвязи и телевидения — о том, почему национальный мультиплекс МХ-7 критически важен для будущего компании, об узких местах его запуска и несостоявшемся государственно-частном партнерстве.
Совет национальной безопасности и обороны на заседании 14 мая принял решение о финансировании общенационального мультиплекса МХ-7 путем предоставления ему банковского кредита в сумме 490 млн гривен на 5–7 лет под государственные гарантии. Мультиплекс планируют построить до конца года и по замыслу его проектировщиков он должен покрывать 95 % неоккупированной территории Украины, а его оператором будет Концерн радиовещания, радиосвязи и телевидения (КРРТ).
В отличие от недавно переоформившего лицензии дециметрового «Зеонбуда», МХ-7 будет работать в метровом диапазоне. Для привлечения аудитории ему будет важно переманить к себе хотя бы несколько самых популярных телеканалов, входящих в медиагруппы. Однако последние, по крайней мере пока, относятся к МХ-7 с разной степенью раздраженности: от сомнений в качестве будущего покрытия до категорического неприятия из-за увеличения количества бесплатных эфирных телеканалов как ожидаемого побочного эффекта от запуска этого проекта. Во время состоявшейся на прошлой неделе конференции ДЭК было объявлено, что КРРТ вместе с «1+1 медиа» планируют совместную экспедицию в Донецкую и Луганскую области, где у концерна размещены метровые передатчики, чтобы на месте изучить условия приема и сделать выводы. Исследует возможности метрового диапазона и способность дециметровых антенн принимать метровый сигнал и StarLightMedia.
В КРРТ в этих переговорах с потенциальными клиентами видят обычный рабочий процесс. Перед концерном стоит амбициозная задача не просто до конца года закупить и установить все необходимое оборудование, но и постараться сделать это ударными темпами в теплое время года. О том, почему МХ-7 критически важен для будущего КРРТ, об узких местах его запуска и несостоявшемся государственно-частном партнерстве «Детектор медиа» поговорил с генеральным директором КРРТ Кириллом Даниловым.
– Кирилл, банк, который будет вас кредитовать, уже определен?
– Да, это Укрэксимбанк — естественно, государственный банк. В принципе, могли бы быть любые банки, потому что проект окупаемый. Я не думаю, что сейчас в банковских портфелях много подобного рода возможностей кредитовать.
– Да, если очень округленно прикидывать, то по 1 млн гривен с десяти игроков в месяц — за пять лет образуются инвестированные 500 млн гривен. То есть цифры вполне сопоставимые.
– Да, цифры абсолютно сопоставимые. Кроме того, в нашей смете заложена доставка сигнала. Это немаловажный фактор, потому что сейчас известная вам монопольная частная компания, которая исполняет эти (оператора) функции («Зеонбуд». — Ред.), пользуется доставкой через спутник. Мы же хотим прийти к доставке сигнала через оптические линии. И поскольку пропускная способность оптики достаточно велика, то мы сможем оказывать гораздо больше услуг в сфере передачи данных. Мы той же упомянутой выше компании сможем оказывать услуги доставки к ее передатчиком или Суспильному.
Если говорить о деньгах немного шире, то Концерн обозначен оператором национальной телекоммуникационной сети. Эфирному телевидению осталось не так много, уже виден тупик в его развитии. Безусловно, это случится не завтра, а через 5–7–10 лет. Но тем не менее, если Концерн не предпримет сейчас решительных шагов по диверсификации своей деятельности, то когда закончится эфирное телевидение, закончится и Концерн. И содержать все эти мощности, инфраструктуру будет практически не на что. Поэтому MX-7 — это для нас очень важный фактор, благодаря которому мы можем выйти на какие-то другие горизонты.
– В прошлом году у вас происходила определенная оптимизация затрат, сокращение персонала.
– И продолжается сейчас.
– Понадобится ли вам в связи с запуском MX-7 какой-то обратный процесс: расширение штата, перестройка оргструктуры?
– Нет. Нам понадобится какое-то количество бригад для постройки мультиплекса, и я думаю, что это будет аутсорсинг. И безусловно, весь наш технический персонал будет в ней задействован. На самом деле, во время сокращений мы не трогаем технические службы. Все наши сокращения касаются сервисных служб: экономика, бухгалтерия.
Мы сейчас переходим на электронный документооборот — думаю, в течение месяца закончим, — что, естественно, повлечет за собой сокращение большого количества людей, которые занимаются чисто бумажной работой. Концерн в год тратит 200 тыс. гривен только на марки, не говоря уже о конвертах, бумаге. Мы говорим, что мы высокотехнологичное предприятие, и шлем письма в конвертах. Безусловно, некоторые филиалы тормозят, как всегда. Они нам говорят: «Все контрагенты отказываются переходить на электронный оборот». Мы начинаем обзванивать контрагентов, они отвечают: «Нам никто не звонил». На заводах Ford рабочие тоже ломали конвейер, и все равно это ничего не изменило.
Изначально филиалы создавались как обособленные предприятия с замкнутым циклом, которые как подводная лодка могут идти в автономное плавание. Это бессмысленно, потому что фактически филиалы не занимаются маркетингом, продажами — этим всем занимается головная контора. А они выполняют технические функции. А когда на технические функции еще накручивается колоссальное количество сервисных служб — садовники, плотники, начальники транспортных цехов — и у всех зарплаты, премии, то это колоссальные деньги.
И конечно, это позволяет нам думать, что мы окупим этот кредит совершенно спокойно.
– В теме МХ-7 самым важным вопросом я вижу закрытие брешей в информационной безопасности. Потому что есть уже определенная усталость от многолетней дискуссии о том, что частная компания покрывает не всех, что депутаты ездят на приграничные территории, беседуют там с местными жителями и те им рассказывают что-то не то, друзья ездят на дачу в Киевскую область и говорят, что у них не ловит эфирный сигнал. Запуск МХ-7 поможет закрыть все перечисленные мной информационные бреши?
– Однозначно. Такая задача перед нами и стоит, и, конечно, мы ее выполним. Если после построения этой очереди MX-7 — 158 передатчиков — мы увидим бреши, то не будем нуждаться в каком-то погонщике, чтобы их закрыть. 158 передатчиков — это проект, который, с нашей точки зрения, позволит покрыть 95 % подконтрольной территории. Вполне возможно, где-то помешает рельеф, какая-то специфика местности, недостаточная мощность передатчика, которую просчитал УДЦР. Но мы вернемся к этому сразу же после запуска, реинвестируя деньги в приобретение новых передатчиков. Мы государственное предприятие и находимся на первом фланге информационной борьбы, как бы пафосно это ни звучало. И конечно, в результате мы покроем 100 % территории.
Плюс, МХ-7 будет работать в метровом диапазоне, который характеризуется более глубоким проникновением в жилые дома и отсутствием радиотени. Покрытие больше, передатчики мощнее. Кроме того, все наши 158 передатчиков просчитаны на одной частоте. Бывает так, что у двух вышек зоны приема накладываются. Когда они работают на разных частотах, происходит каша, ослабление сигнала. Но если оба передатчика работают на одной частоте, то происходит его усиление. Это сложнее в настройке, все передатчики должны быть скрупулезно откалиброваны. Но в результате это даст принципиально другое покрытие. Мы смело заявляем, что сразу, на старте мы на 30–40 % обгоним в покрытии существующие национальные мультиплексы.
– В регионах, прилегающих к оккупированным территориям, есть еще фактор глушения сигнала. Как быть с ним?
– Да, идет настоящая радиоэлектронная борьба. Наши недруги вдоль границы ставят очень мощные передатчики, и поскольку у них нет своего УДЦР, они направлены на нас. И они начинают вещать ровно на тех волнах, на которых включаются наши передатчики. Получается встречный сигнал, который глушит наш.
Только после включения наших передатчиков мы сумеем понять, насколько эффективно можем проникать вглубь на оккупированную зону. Но подконтрольную территорию мы покроем полностью.
Чтобы проникнуть далеко вглубь оккупированной территории, нужно ставить мощные направленные антенны и передатчики. Но это отдельная программа, которая к МХ-7 не имеет отношения. Безусловно, после построения первой очереди МХ-7 мы обратим особое внимание на приграничные зоны. Да мы и сейчас обращаем на них внимание. В приграничных зонах есть проблемы, притом по всему периметру.
– А если говорить о тех наших соседях, у которых есть свои «УДЦР», то не зайдем ли мы случайно в конфликт с ними, не начнем ли мощно вещать на их приграничные территории?
– А где у нас соседи, у которых есть свои «УДЦР» и которые нас сильно волнуют? У нас с одной стороны Беларусь, с другой — Россия.
– Есть еще Словакия, Венгрия, Польша.
– Нет, им мы не помешаем. Наш УДЦР находится в постоянном контакте с легитимными УДЦР тех стран, с которыми мы граничим и по отношению к которым у нас есть обязательства. В том числе поэтому в свое время и было принято решение об отключении аналога.
– Какие узкие места вы видите в запуске МХ-7?
– Самый критичный фактор, который может повлиять, — это политический вопрос, который понимает и руководство страны: антиковидный закон, не позволяющий Нацсовету проводить конкурсы.
– А знаете, какие узкие места вижу я? Сергей Семерей (технический директор КРРТ. — Ред.) рассказал в интервью, что необходимо полгода для того, чтобы произвести такое количество передатчиков, которое вам нужно, и заменить такое количество антенн, как вы хотите заменить. А у вас есть всего полгода. То есть вы будете запускать мультиплекс с колес.
– Да, но ничего военного в этом нет. Безусловно, 158 передатчиков для одного поставщика — это много. Поэтому, скорее всего, мы будем параллельно пользоваться услугами двух-трех поставщиков, которые будут поставлять разные типы передатчиков. В первую очередь у нас стоит задача покрыть города-миллионники и периметр. При самых плохих раскладах мы успеем покрыть за полгода 80 % территории страны. У концерна есть уникальное структурное преимущество: он есть везде. Нет необходимости, чтобы строительные бригады последовательно ездили по стране. У нас везде есть бригады высотников, специалисты, которые знают, как работать с этими передатчиками. Мы сейчас думаем над тем, чтобы сделать большой сбор наших технологов и обучить их тонким настройкам. Но это недолго, неделя-другая.
Поэтому я думаю, что мы успеем. Понятно, что всегда может прилететь «черный лебедь»: закроется какой-нибудь завод, очередной карантин. Но если мы говорим о факторах, которые от нас зависят, то это не есть узкое место. Это просто напряженная работа.
– На вас распространяется необходимость проводить тендеры через Prozorro?
– Нет. Мы обязаны проводить конкурсы, выкладывать информацию о них на своем сайте. Конкурсное предложение на закупку оборудования мы уже готовим. О победителях конкурса вы сможете узнать еще до фактического получения нами кредита. Банк тоже готов, заседание его кредитного комитета уже состоялось.
– Еще, как мне кажется, важным для успеха МХ-7 фактором является дискуссия про метровые и дециметровые антенны. У потребителей телевидения должна появиться мотивация снова подключить метровую антенну, очистив ржавчину со старой или купив новую. Для этого будет важно, чтобы в вашем мультиплексе были топовые вещатели, хотя бы несколько. И поскольку медиагруппы коммуницируют определенное недоверие к тому, что ваше покрытие получится не меньшим, чем покрытие частной компании, а вы будете в процессе построения, то им нужно будет принять решение о переходе к вам, основываясь на доверии к информации, которая будет исходить от вас.
– Нет. Техническая сторона этого процесса основана на физических явлениях. Чтобы их понять, не нужно доверять или не доверять. Есть формулы, расчеты, коэффициенты, высоты подвесов, мощности передатчиков, которые дают совершенно четкие радиусы. Притом все медиагруппы прекрасно понимают, что у нас покрытие будет больше. Эту дискуссию по поводу метровых и дециметровых волн они ведут сами с собой. Решение задачи, о которой вы говорите, лежит в плоскости обычного маркетингового процесса на В2В-рынке. У нас есть методология, совершенно четкие, понятные доводы. И нам нужно донести их до технических служб медиагрупп.
– Может ли построение МХ-7 в дальнейшей перспективе привести к тому, что «Зеонбуд» запустит платный пакет и такого большого количества телеканалов в бесплатном доступе не будет?
– Я считаю, да. У него будет два варианта: или отказаться от какого-то количества частот, но зачем? Или запустить платный пакет.
– Я уверена, что им не будет смысла отказываться от частот: даже если к вам перейдет часть медиагрупп, найдутся те, кто захотят зайти на их место. Но правда ли, что фактически он не сможет реализовать проект платного пакета, потому что у населения на руках приемники, которые не способны принимать закодированный сигнал?
– Я не знаю, я не так глубоко вникал в их технические возможности. Но ведь скандал с изменением модуляции, который все мы недавно наблюдали, и был связан с тем, чтобы не уменьшать количество каналов в частной компании, потому что она хотела делать платную часть. Наверное же, она на что-то рассчитывала.
– Что это была за история с компанией «Нові телекомунікаційні мережі» Максима Варламова и Василия Филипчука, которая тоже хотела принять участие в строительстве МХ-7?
– Это был один из вариантов. Концерн долгие годы пытался пойти только по одному пути развития в деле освоения MX-7: получение бюджетных денег. Путь был изначально тупиковый, потому что невыдачу денег мощно лоббировали. Мы решили посмотреть на этот вопрос шире: почему источником денег не может быть частная компания? Нас в некоторых комментариях обвиняли, что мы хотим передать ей ресурс. Боже упаси. Речь шла о том, что частная компания инвестирует в оборудование, передает нам его в пользование, аренду или другую схожую по смыслу юридическую форму и участвует в прибыли с окупаемостью в те же семь лет. Они были согласны это сделать. Мы предложили такой вариант, чтобы безболезненно для государства и максимально быстро осуществить строительство МХ-7.
С нашей стороны на эту тему велись переговоры с несколькими компаниями, с медиагруппами. То есть мы были готовы к конструктивному диалогу с любым добропорядочным инвестором.
– А почему в итоге эта сделка сорвалась?
– Потому что государство приняло решение идти по другому пути. Мы же не лоббировали интересы этой компании. Мы подписали протокол о намерениях, и они с этим меморандумом пошли в Нацсовет за получением необходимых документов. Их заявление лежало там, пока не начали происходить известные вам события: суды, решение РНБО, санкции. Может быть, взаимоотношения с «Новими телекомунікаційними мережами» стали катализатором для суда, который принял решение о выделении нам частот недействительным.
Государство озаботилось информационной безопасностью. И было принято идеальное, на мой взгляд, волевое решение гаранта, Офиса президента и РНБО о кредитовании под госгарантии.
У «Нових телекомунікаційних мереж» не получилось. Но они ничего и не потеряли. Они не покупали оборудование. Хотя в менеджменте компании были горячие головы, которые предлагали: «Мы сейчас все купим». Я им тогда сказал: «Боже упаси. Сначала получите все разрешения».
Мы предпринимали массу шагов, чтобы наш приход в руководство концерна привел и к постройке мультиплекса, и к перестройке всей компании: консолидации денег, договоров. Мы централизовали уже почти все договора. С условным lifecell у нас было под 70 договоров, все с разными цифрами, каждый филиал заключал свой. Теперь мы заключили один контракт и получили намного больше. Раньше lifecell не воспринимал нас как большого контрагента. Сейчас, когда у нас один договор, мы у них в VIP-зоне, у нас крупные взаиморасчеты, мы приходим и говорим: «Давайте мы будем оказывать вам еще и услуги проектирования». И они согласны. Мы уже начали этот процесс, проектируем, идет монтаж, демонтаж оборудования. Начинают появляться дополнительные соглашения и дополнительные доходы для нас — то, чего раньше в принципе не было. Сейчас заканчиваем с «Киевстаром» и Vodafone.
– Насколько большой у вас бюджет и насколько вам далеко до безубыточности?
– Во-первых, мы не убыточны. На сегодняшний день у концерна нет кредитов, он не находится на государственных дотациях, ни копейки бюджетных денег здесь нет. Мы функционируем только за счет того, что сами зарабатываем. И у нас нет долгов, кроме каких-то операционных. Только перед нами есть много долгов.
Наш бюджет все время меняется. Мы запускаем новые проекты, и сегодня финплан уже не такой, как в начале года, поскольку не было МХ-7, не было доходов от передачи данных и не было расходов по обслуживанию кредита. В целом сейчас наш бюджет стремится к 1 млрд гривен.
– На комитетских слушаниях, посвященных вещанию на оккупированные и приграничные территории, все с интересом узнали, что Министерство культуры и информационной политики хотело перевести КРРТ в свое подчинение. Правильно ли я понимаю, что это уже неактуально?
– Мне тяжело говорить о том, что хотел или не хотел сделать Минкульт. Я не участвовал в этих дискуссиях, наверняка они были где-то на уровне наших руководителей. Мы прекрасно знаем, что у министра большое телевизионное прошлое, он великолепный телевизионный менеджер. Если рассматривать КРРТ как просто телевизионный проект, подставку под передатчики, то да, наверное, это было бы логично. Но КРРТ — не подставка под передатчики. Это громадное инфраструктурное предприятие, которое стремится занять достойное место в технологических цепочках других компаний в сфере передачи данных. Еще раз повторю: через 5–7 лет мы не сможем прокормиться за счет эфирного телевидения. Минкульт видит себя в технологических цепочках защищенной передачи данных? Вряд ли.
– Менялось ли что-то в последнее время в управлении концерном, например, в процедуре назначения генерального директора КРРТ?
– Уже после того, как назначили меня, было постановление Кабинета Министров и сейчас генерального директора назначают Госспецсвязь. А раньше это был Кабмин.