В начале декабря прошлого года правительственная комиссия по цифровому развитию утвердила дорожную карту по развитию в России интернета вещей (IoT) до 2024 года. Как и в случае с другим утвержденным документом — планом развития блокчейна — комиссия потребовала от разработчика доделать дорожную карту IoT. Нет сомнения, что госкорпорация «Ростех», в недрах которой и были рождены эти стратегические документы, в конце концов их доработает. Но длинная многострадальная история создания в России дорожных карт внедрения интернета вещей доказывает, что эти стратегии можно было вообще не разрабатывать.
КАРТОГРАФИЧЕСКАЯ ПЯТИЛЕТКА
Национальные дорожные карты развития технологий, так или иначе связанных с подключенными устройствами, в России разрабатывают больше пяти лет. Условный старт процесса можно отнести к 2016-му — к лету того года Минпромторг разработал дорожную карту «Развитие технологий в области интернета вещей». Строго говоря, ведомство выступило тогда заказчиком разработки, писала же программу с октября 2015 года по май 2016-го рабочая группа, которую курировал Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ), а входили в нее специалисты из «Ростелекома», АО «РТИ» (структура АФК «Система»), группы Т1 в составе ГК «Ренова», GS Group и Samsung. Объединение рыночных игроков для выработки консолидированного плана развития огромного надотраслевого массива технологий в национальном масштабе — явление, безусловно, прогрессивное и здоровое. К моменту инициирования этой работы в РФ государственные программы развития IoT как сферы прорывных технологий были созданы или начали создаваться в Германии, Китае, Индии, США, Великобритании, Сингапуре и других странах.
Поэтому пять лет назад можно было только поддерживать стремление российских властей создать документ, описывающий контуры технологического будущего, показывающий горизонты развития большого экономического кластера, так, чтобы сотни и тысячи компаний увидели, какие рыночные возможности для них открывает интернет вещей. А в том, что возможности эти велики, тогда почти никто не сомневался. В 2016 году аналитики Gartner оценивали количество устройств, подключенных к IoT, в 4,9 млрд, прогнозируя, что к 2025-му этот показатель вырастет на порядок — до 50 млрд. Cisco прогнозировала в том же году, что за ближайшее десятилетие мировой рынок IoT вырастет до астрономической величины — $19 трлн. ФРИИ закладывал в свои планы рост оборота в основных сегментах IoT-устройств в России на 2016–2018 годы до 105–158 млрд руб.
Хотя пять лет назад большинство публикаций об интернете вещей сводилось к ответу на вопрос, «что же такое IoT и почему за ним будущее», уже тогда в этих статьях общим местом стали рассуждения о том, что без подключенных устройств через пять–десять лет ни одной отрасли не останется — ни промышленности, ни транспорта, ни сельского хозяйства, ни электроэнергетики, ни торговли. А ведь есть еще умный город, системы безопасности и охраны правопорядка, образование, медицина, развлечения наконец — куда же без них?
НАРИСУЕМ — БУДЕМ ЖИТЬ
Тут надо пояснить, почему весь этот дивный новый мир, существовавший тогда лишь на 3D-рендерах, которыми аналитические компании любят иллюстрировать свои прогнозы, всем технологическим сообществом принимался если не безоговорочно, то, по крайней мере, с гигантским энтузиазмом. Дело в том, что к середине прошлого десятилетия мировые технологические компании доказали на практике эффективность технологии форсайтов — совместного конструирования сложноорганизованного и многогранного будущего. Сели, провели серию мозговых штурмов, отобрали сценарии, обсчитали необходимые ресурсы для их реализации, наконец, свели всю прогнозную и аналитическую работу в дорожную карту или даже целый каталог таких карт. Что называется, как напишем — так и будет. И ведь писали, и было.
Так, например, автору этих строк директор корпоративных образовательных программ Московской школы управления «Сколково», профессор Павел Лукша рассказывал о работе исследовательского центра IMEC в Бельгии, который разрабатывает технологии для мировой электронной индустрии на перспективу 10–15 лет. Под эгидой IMEC удается «впрячь в одну телегу» лобовых, по сути, конкурентов, скажем, для объединения усилий по разработке новых технологий процессоров, когда они понимают, что рынок потребует от них рывка в тактовой частоте, а по одиночке они требуемых параметров в обозримой перспективе не достигнут. Вендоры в таких ситуациях объединяют ресурсы, создают консорциумы, сообща разрабатывают ноу-хау, а затем получают доступ к прорывной технологии, которая за счет принятия отраслевыми лидерами фактически становится индустриальным стандартом.
Другой показательный пример: Дорожная карта развития полупроводниковой промышленности, на протяжении десятилетий координирующая действия хай-тек-компаний в Силиконовой долине в США. Ее разрабатывали несколько сотен компаний, они же актуализируют и дополняют документ. Он приносит реальную пользу бизнесу, причем не только существующим игрокам, но и стартапам. Так, один из ведущих мировых производителей видеопроцессоров и систем-на-кристалле NVIDIA был создан именно на базе технологических трендов, зафиксированных в Дорожной карте развития полупроводниковой промышленности. Разработчики будущего техно-гиганта в свое время оседлали формирующиеся тенденции со страниц дорожных карт, создав новейшее поколение графических адаптеров в расчете на софт, которого тогда не было на рынке, и чипы, которые еще не выпускали серийно. Профессор Лукша объяснял феномен NVIDIA тем, что команда стартапа точно знала, куда целить, потому что дорожные карты верно указывали точки движения по технологическому маршруту не только на следующую пару лет, но и на десятилетие вперед.
ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ
Скорее всего, вдохновленные подобными красивыми историями из деловых СМИ и зашкаливающими показателями продаж из аналитических отчетов, инициаторы российской дорожной карты интернета вещей вполне искренне хотели повторить эту историю успеха, только не на благодатном черноземе Силиконовой долины, а на отечественном суглинке.
Хотели как лучше, а как же получилось? Та самая первая карта, разработанная ФРИИ по заказу Минпромторга, была подвергнута жесткой критике рабочей группы «Связь и информационные технологии» Экспертного совета при Правительстве РФ. Эксперты камня на камне не оставили от одной из главных целей дорожной карты — разработки в 2016–2020 годах национального стандарта и защищенного протокола проводного и беспроводного IoT для промышленного и коммерческого использования. Авторы стратегии намеревались сделать российский протокол проприетарным, то есть на закрытом коде, а стандарт — открытым и совместимым с наиболее распространенными мировыми технологиями. Под эту цель были запланированы организационные и материальные ресурсы, назначены исполнители, определены ответственные.
Пытаясь отслеживать судьбу документа, начиная с 2017 года «Телеспутник» написал массу заметок о боданиях ведомств, то одобрявших, то отклонявших положения дорожной карты, замечая при этом, что развитие интернета вещей в стране раздвоилось на две параллельные реальности. В одной встречались участники рабочих групп, писались новые и переписывались старые главы, готовились экспертные отзывы, затем отзывы на отзывы и так до бесконечности. Вулкан, извергающий вату — так можно описать эту часть реальности. В то же время стартапы находили инвесторов, разрабатывали те самые протоколы, строили сначала тестовые, затем коммерческие сети, запускали в производство оборудование, писали софт, и, самое главное, без всяких дорожных карт находили платежеспособных клиентов и формировали полноценные экосистемы разработчиков и пользователей. И в этой второй реальности чаще всего даже не очень-то и знали, что происходит в первой, и какое будущее готовят технологическим компаниям авторы стратегических концепций. Так, не по маршруту, намеченному в дорожной карте, а исключительно из рыночной инициативы возникла целая российская экосистема разработчиков на базе международной системы сетей IoT — LoRaWAN, причем это никем сверху не санкционированное движение пошло в регионы, захватило производителей, создало вполне жизнеспособные бизнес-модели.
Появились и российские аналоги LoRaWAN — федеральные сети WAVIoT и «Стриж», альтернативные решения продвигали локальные игроки. Когда «Телеспутник» спрашивал у представителей этих компаний, что происходит с принятием национальной дорожной карты и чего они ждут от нее, те чаще всего пожимали плечами и переадресовывали вопрос разработчикам.
А что же разработчики? Они менялись, как в калейдоскопе. Уже к концу 2016 года дорожную карту, разработанную под эгидой ФРИИ, вытеснил с дискуссионных отраслевых площадок другой документ — проект дорожной карты «Интернет + Город». В составе рабочей группы ее создателей называли Минпромторг, Минэнерго, Минтранс, Минстрой, Минэкономразвития и Минкомсвязи (сейчас — Минцифры). Сообщалось и об участии в работе ФРИИ, из чего можно было сделать вывод, что наработки первой дорожной карты не канули в лету. Но вот крохотный пример, описывающий, как это все происходило: перед тем, как проект программы «Интернет + Город» должны были представить на рабочей группе по использованию сети интернет в отечественной экономике при помощнике президента РФ Игоре Щеголеве, во ФРИИ сказали СМИ, что не видели подготовленный для презентации итоговый документ, лишь выразив надежду, что в нем были учтены их предложения.
С этого момента основным ньюсмейкером в теме разработки и утверждения дорожной карты становится вице-президент «Ростелекома» Борис Глазков, которого называли куратором ее создания после того, как этой роли лишился ФРИИ. Весь 2017 год прошел в попытках СМИ выудить хоть какие-то новости, что происходит с программой «Интернет + Город», а в 2018-м она как-то сама собой исчезла из лент новостей, вытесненная проектом «Умный город» Минстроя, разработчиком дорожной карты к которому в середине 2018-го был утвержден «Ростелеком». Это была очень громкая медийная история. Глава рабочей группы по реализации «Умного города», замглавы Минстроя Андрей Чибис генерировал инфоповоды, связанные с проектом, иногда по нескольку раз в неделю, в его рамках создавались рейтинги IQ муниципалитетов, запускались «пилоты», на форумах подписывались соглашения между городскими администрациями и интеграторами. Казалось, «Умный город» станет драйвером технологий IoT в стране, создаст полигон для отработки схем взаимодействия между заказчиками и поставщиками решений, запустит конвейер мер по стимулированию внедрений. Но почти сразу стало казаться другое: что благие намерения инициаторов тонут в слое ваты, извергнутой бюрократическим вулканом. На круглом столе «Цифровая трансформация городов: госпрограммы и рыночные инициативы», проведенном «Телеспутником» в конце 2018 года, практически все участники из числа разработчиков IoT-решений признались, что ничего не знают о ключевом элементе программы «Умный город» — банке решений, который, как заявлял Минстрой, станет использоваться муниципалитетами как сборник лучших практик при разработке собственных проектов. Причины такого положения никто и не скрывал — решения для банка отбирали сотрудники «Ростелекома», которому в итоге было обеспечено первенство по части представленности в этом реестре.
Дальше последовала смена руководства в Минстрое, Андрей Чибис стал губернатором Мурманской области и поток новостей о реализации проекта «Умный город» захирел и через какое-то время почти иссяк.
А ведь на волне медийной активности, поднятой Чибисом и Глазковым, были запущены IoT-проекты национального масштаба: федеральная сеть LoRaWAN «ЭР-Телекома» и экосистема интернета вещей оператора МТТ. «ЭР-Телеком» покрыл к концу 2018-го своей сетью более 60 городов, и, очевидно, набрал какое-то количество заказчиков, однако уже в июне 2019 года на Петербургском международном экономическом форуме глава оператора Андрей Кузяев признался «Телеспутнику», что выручка от направления в два раза меньше запланированной и темпы развития отрасли не такие, как компания ожидала. А MTT осенью 2019 года сообщил о заморозке проекта строительства IoT-сети и развития экосистемы на ее базе. Гендиректор МТТ Евгений Васильев сказал «Коммерсанту», что «компетенции компании на рынке достаточно развиты, но правила работы не определены». «Государство сегодня во многом формирует рынок IoT, в том числе в рамках программы “Цифровая экономика”, и, соответственно, расставляет собственные приоритеты для определенных участников. Наши перспективы как независимого оператора интернета вещей пока ограничены», — объяснил Васильев.
БУМАГА СТЕРПИТ
Летом того же 2019 года стало известно, что готовить дорожную карту по развитию интернета вещей в РФ в составе пакета стратегических документов по сквозным цифровым технологиям будет «Ростех». К декабрю карту написали, ее на Форуме глобального технологического лидерства под руководством Максима Акимова, тогда еще в статусе вице-премьера, подвергли стресс-тесту. Вице-премьер документ одобрил, отметив его высокое качество подготовки. Но при Акимове дорожную карту утвердить не успели, в январе он покинул Кабмин вместе с отставленным Дмитрием Медведевым, так что согласование отложилось еще на год — до декабря 2020-го. И на этот раз о высоком качестве подготовки уже не заявлялось. Наоборот, глава комиссии, вице-премьер Дмитрий Чернышенко указывал на низкий уровень проработки дорожной карты, а участники комиссии сетовали на ее несогласованность с другими направлениями программы «Цифровая экономика» и проблемы с финансово-экономическим обоснованием. По информации «Коммерсанта», члены комиссии обратили внимание и на то, что значительная часть решений для сетей IoT, предложенных к разработке «Ростехом», уже представлена на рынке и не требует дублирования.
И тут возникает закономерный вопрос: а стоило ли в течение последних пяти лет городить огород из череды дорожных карт по интернету вещей и умному городу? Если отталкиваться от практики зарубежных отраслевых форсайтов с их «сконструированным будущим», то безусловно, стоило. Если смотреть на реальную историю становления интернета вещей в России — за эти пять лет административная гора родила мышь. Без всяких дорожных карт в РФ локализован международный стандарт LoRaWAN, ожидается принятие его национальной версии LoRaWAN RU. На базе отечественной технологии WAVIoT подготовлен и принят национальный стандарт NB-FI. Действует стандарт OpenUNB, основу для которого подготовила компания GoodWAN, заявлявшая о своих планах развивать экосистему разработчиков.
Несмотря на признания аналитиков, что к 2021 году темпы развития IoT в мире и в России по факту оказались ниже, чем об этом говорилось в 2016–2017 годах, практическое развитие интернета вещей в нашей стране не останавливается ни на один день, и у него есть свои локальные достижения. Например, 1 млн подключенных радиомодулей LoRaWAN, из-за пандемии мало кем замеченный в октябре прошлого года. Разумеется, активность в виртуальной реальности, в которой живут авторы отечественных дорожных карт, несопоставимо выше по сравнению с реальным сектором, но так уж получается, что, сколько бы они не написали, на жизнь это почти не влияет.